И нам пришлось придумывать подход, используя существующие водные пути", - говорит Адкерсон. "Мы перевезли хвосты в низины и построили дамбы для их удержания". Эта практика, что неудивительно, оказала влияние на экологию и окружающую среду острова, которое на момент написания этой статьи все еще продолжается.
Постепенно две корпоративные культуры смешались, но не раньше, чем произошла еще одна крупная покупка. В 2012 году Freeport решила, что не может позволить нефтегазовому буму пройти мимо нее. Незадолго до Рождества того года компания объявила, что потратит около 20 миллиардов долларов на покупку двух небольших нефтяных компаний. Цены на американскую нефть в то время были близки к 100 долларам за баррель, что было заманчивой перспективой. Сделки громко пропагандировал Джеймс Моффетт, в то время председатель совета директоров компании и, соответственно, босс Адкерсона. Моффетт хвастался на Уолл-стрит, что сделка позволит Freeport стать "гораздо более крупной, хорошо капитализированной платформой". (Моффетт владел частью одной из двух компаний, которые купила Freeport.) Уолл-стрит была раздражена по многим причинам, не последней из которых было то, что обе сделки не требовали одобрения акционеров, поскольку Freeport выпускала только 8 процентов своих акций для завершения сделки, что ниже требования о получении одобрения акционеров.
Моффетт, известный нефтегазовый дикарь, говорил инвесторам, что в некоторые годы золото может быть сексуальным. В другие годы - нефть или природный газ. В другие годы - медь. По сути, его аргументы сводились к следующему: Разве не имеет смысла объединить все эти проекты под одной крышей?
Фондовые аналитики, чья работа заключается в оценке корпоративной стратегии, не считали, что это имеет смысл, особенно потому, что Моффетт владел акциями приобретаемых нефтяных компаний. Финансовые обозреватели были согласны с этим мнением, и в одном из комментариев отмечалось следующее: "Нет никакого очевидного синергетического эффекта между добычей индонезийского золота и американской нефти и газа".
Волатильность рынка в итоге ударила по компании. В декабре 2010 года, через несколько лет после сделки с Phelps Dodge, акции Freeport торговались на уровне выше 60 долларов за акцию. В начале 2016 года цены на нефть начали падать примерно до 26 долларов за баррель, что привело к падению акций Freeport. В январе 2016 года стоимость акций Freeport была ниже 4 долларов, и по крайней мере один аналитик подозревал, что компания может обанкротиться. Ее стоимость составляла $4,8 млрд, а долг - более $20 млрд. (Моффетт ушел с поста председателя совета директоров в конце 2015 года. Сам Адкерсон, оглядываясь назад, признает, что инвесторы "ненавидели эту сделку. Они считали: "Если мы хотим инвестировать в нефть и газ, мы можем это сделать". ") Это была крайне напряженная ситуация для Адкерсона и его приближенных, которые контролировали одни из самых ценных в мире источников нефти, золота, природного газа, меди и других сырьевых материалов. По оценкам компании Freeport, одно только месторождение Грасберг могло бы стоить 16,2 миллиарда долларов в случае продажи.
Еще один рудник, который контролировала компания Freeport, также пользовался большим спросом, особенно у конкурентов из Китая. "Мы действительно находились в тяжелом положении", - вспоминает Адкерсон. "Это было очень страшное время". Freeport была, по словам одного делового обозревателя, отчаянным продавцом.
Под давлением рейдера Карла Икана в сентябре 2016 года Freeport продала часть своего нефтяного бизнеса за 2 миллиарда долларов. Вскоре после этого она продала еще несколько нефтяных активов - на этот раз в Калифорнии - за 742 миллиона долларов. В том же году компания продала 13-процентную долю в руднике Моренси японской Sumitomo Metal Mining Co. за 1 миллиард долларов наличными, что увеличило долю японской компании в крупнейшем североамериканском руднике до 28 процентов с учетом ее предыдущих владений. Но эти продажи были побочным шоу по сравнению с главным событием.
В мае 2016 года Адкерсон и компания Freeport были вынуждены из-за огромной долговой нагрузки продать контрольный пакет акций медно-кобальтового рудника Тенке в Демократической Республике Конго китайской компании China Molybdenum за 2,65 миллиарда долларов. В течение многих лет Freeport вкладывала значительные средства в производство на руднике Тенке, и поначалу это вызвало недовольство некоторых жителей, переселивших более 1500 человек. Но со временем компания завоевала уважение местного населения благодаря своим различным социальным проектам и проектам по охране здоровья населения, а также стала широко известна благодаря своей строгой программе безопасности труда. "Мы сделали крупнейшие инвестиции в Демократическую Республику Конго. Было здорово приехать туда и дать работу, улучшить здоровье, обеспечить деревни водой, построить образовательные учреждения. Это просто замечательное чувство, которое можно испытать, помимо успеха для своих сотрудников, заинтересованных сторон и всех остальных", - сказал мне Адкерсон.
В 2016 году компания Freeport уже сократила бюджет проекта Тенке на 50 процентов из-за долгового кризиса и низких цен на медь. Кроме того, она свернула планы по расширению рудника, который с 2009 года ведет добычу меди и кобальта в южном медно-колчеданном поясе Конго. Это была распродажа, чистая и простая, и боль Freeport подстегнула выгоду China Molybdenum и Китая. "Нам очень нравилось иметь это предприятие в своем портфеле. Поэтому, когда обстоятельства потребовали его продать, все были разочарованы", - говорит Адкерсон. В 2016 году Freeport была одним из крупнейших производителей кобальта в Конго. Вскоре ее даже не стало в стране.
Мелисса Сандерсон, бывший американский дипломат, которая в течение четырех лет помогала руководить операциями Freeport в Конго, была среди тысяч сотрудников Freeport, потрясенных продажей. "Это была катастрофа для Соединенных Штатов Америки на стратегическом уровне, и особенно продажа китайцам. Это была катастрофа для компании. Это был просто проигрышный сценарий. И скажу от себя лично: я рада, что не сижу в кресле Ричарда Адкерсона, которому приходится разбираться в этом и принимать подобные решения", - сказала она. Уход Freeport из Конго был отчасти вызван ее поспешными инвестициями в нефть за несколько лет до этого, но он также произошел как раз в тот момент, когда Китай набирал обороты по всему африканскому континенту в безумной погоне за стратегическими металлами. Как бы ни была важна медь для China Molybdenum - а она была чрезвычайно важна, - именно кобальт Тенке имел огромную привлекательность для китайской инициативы "Пояс и путь", запущенной президентом Си Цзиньпином в 2013 году с целью использования инфраструктурных преимуществ его страны для "создания широкого сообщества общих интересов" в Африке, Азии и Латинской Америке. К 2020 году пятнадцать из девятнадцати кобальтовых рудников в Конго финансировались или принадлежали китайским компаниям.
"Китай осознал, насколько важен кобальт", - сказал Иван Глазенберг, возглавлявший в то время
